Золушкин пост

«А ты, дорогая Золушка, отдели три мешка гороха от фасоли, вычерпай ковшиком три бочки воды, намели кофе на 7 недель, посади семь розовых кустов да познай самое себя. Тогда так и быть, можешь поглядеть на бал через окошко из сада».

По СМИ прокатилась волна великопостных интервью. Наши пастыри стали осторожнее и либеральнее. Но содержание прежнее: «Пост – не просто диета. За это время каждый должен провести серьёзную работу над своей душой, совершить как можно больше добрых дел; а пост – лишь испытанное веками средство, помогающее достичь…»

Во многих религиях случаются моменты, когда количество благочестивых требований однажды превышает возможности человека. Да, намерения благи, но невозможно делать несколько дел одновременно. Хороший пример – более 600 заповедей иудаизма (большинство из которых невозможно соблюдать из-за отсутствия Храма). Незавидна участь и филиппинского бедняка, которому никогда не собрать денег на хадж в Саудовскую Аравию.

К счастью, от православных непременного паломничества в Иерусалим с последующим уходом в пустыню, по примеру преподобной Марии Египетской, не требуется. Но неужели постом образуется больше свободного времени?

На первой неделе по вечерам канон, после будет ещё и стояние. Да «преждеосвященные» литургии по средам и пятницам. А воскресными вечерами – пассия. А по субботам – великие панихиды. И ещё впереди Страстная. Одним словом «правильный» христианин должен проводить два выходных дня в храме, минимум раз в неделю отпрашиваться с работы, а всю Страстную седмицу занять отгулами (а как их получить, отгулы, если выходные заняты, смотри пункт предыдущий). Клирикам, служащим два раза в неделю, а в остальное время разве что выезжающим на требы, этого не понять. Не понять и насельникам монастырей, где ритм богослужебный всё-таки главенствует над бытовыми послушаниями.

И начинаются мудрые советы вроде «каждый день читать Псалтирь по десятку кафизм». Или «обязательно прочесть Новый Завет». Я понимаю требование прочесть одно из Евангелий тому, кто вообще никакого не читал. Согласен, и читать апостольские послания от начала до конца – дело благое. Но многие ли из священников сами выполнят эту рекомендацию? Ах они и так всё знают, ибо проходили курс в семинарии и слышат за богослужением отрывки из Евангелия? Так и миряне слышат.

Творить добрые дела? Так и предстает перед глазами строй православных, шагающих в детский дом, а у каждого в руках по фиолетовому игрушечному медведю! Но по-моему бумажка, поданная на тёмной улице в мороз пьянице, у которого трубы горят, а голова мерзнет – дело не менее благое. Творить добрые дела надо в отношении тех, кто в них нуждается, а не тот, кто записан в категорию сирот, инвалидов, наркореабилитантов.

Интересно, пробовал ли кто-то по совету Иоанна Златоуста «подсчитать разницу между скоромным и постным обедом и вернуть её нищему»? Разница в наше время конечно окажется отрицательной, так что придётся с нищего её наоборот стребовать.

То же и с собственно постными рекомендациями. Декларативно «меру поста каждый может выбирать сам», но только потом как это на исповеди объяснять? И постоянные советы обращаться к духовнику. Только у многих ли есть духовник? Либо загнанный приходской батюшка, которому (стоит надеяться) всё равно, что у вас в тарелке. Либо старец, готовый регламентировать вашу жизнь вполне по-сектанстки.

А между тем практически каждая газета, берущая интервью у священника по поводу поста, задает вопрос: «Что такое сухоядение?» Ответ очень простой: фруктовая диета. Да, древние не делали различия между фруктами и овощами. Но даже такой суперобразованный батюшка как о. Константин Корепанов в интервью смущенно оговаривается: это хлеб и вода, иногда овощи в невареном виде… но я бы не советовал [сухоядения]». Да как же не советовать, когда в любом календаре оно обозначено!

Раскрою мирянам тайну: я не знаком ни с одним клириком, который практиковал бы сухоядение (кроме исключительных случаев, вроде паломничества на Афон). Миряне – встречаются, особенно пожилые мирянки. Зато майонез, крабовые палочки – привычный продукт на столе в приходской трапезной Великим постом. Говорят, случаются и рыбка, и курочка.

Насчет курочки можно посомневаться, но про рыбу на Руси свидетельствует в «Лете Господнем» Шмелёв: в первую седмицу поста мясные лавки закрыты, а рыбные открыты, но в рыбных покупателей нет … до субботы».

Тут же о. Константин Корепанов обрушивается на «соевое мясо» — это лицемерие, самообман! Не пробовал он «соевого мяса» – кстати, лечебного продукта для больных диабетом.

Обличать мирян очень удобно, ибо ни один клирик о том, чтобы самому приготовить себе пропитание, практически не заботится (кроме совсем пустых деревенских приходов да тех монахов, что несут на кухне послушание). Правильно – его кормят в трапезной, обильно, вкусно и постно, конечно! Приняв исповедь, совершив литургию, батюшка идёт туда, откуда вкусно пахнет на весь приход, а там его ждёт отдельный стол и отдельные (от клирошан) блюда. Как же, несчастный пастырь не кушал до половины одиннадцатого! А миряне, в том числе с малыми детьми, так же голодом отстоявшие ту же литургию? Им и стакана сладкого чая, даже за плату не подадут.

Так что питаться консервами в уксусе и соей батюшка конечно не станет. Ему и так сытно.

«Овцы, не пасите пастырей!» Кушайте клевер. Ах он ещё не оттаял из-под снега?…

Поговорим и о том, какую Великий Пост может принести пользу.

Первая польза – «мзда фарисеева». Человек соблюдает тончайшие пищевые ограничения, вычитывает или переминаясь с ноги на ногу, малопонятные церковнославянские тексты. Потому что зачем-то так надо. Бог милостив, не останется без награды и это упование.

Вторая польза в том, что культурологи называют «карнавальной культурой». Недавно на «Ахилле» цитировались дневники протоиерея Сергия Булгакова: в 1923 году он впервые встречал пост за границей и тосковал без московской субкультуры, окружавшей чтение Великого канона. Да, византийские риторические красивости, стояние на коленях, земные поклоны, ожидания, пока бас затянет знакомое «Господи сил, с нами буди», да и многочисленные постные угощения, от голубков на праздник Сорока мучеников до квашенной капусты в особо строгие дни – всё это трогает душу, смягчает её. Но именно так, по слову апостола, «прежде душевное, а потом духовное».

И снова нельзя не вспомнить шмелёвского Горкина, который восхищается порядком в кабаке в первый день поста: динамо-машину убрали, торгуют при лампаде, заправленной афонским маслицем. Но торгуют водкой!

Третья польза, о которой не устаёт напоминать Золушке мачеха, а нам – святые проповедники, есть смирение. На плечи любого можно наложить такую ношу, которой он не поднимет. И вопросить: «Теперь понял, что ты значишь перед Богом?»

А ведь каждый поймёт по-разному. Кто-то вообще перестанет поднимать ноши.

Вот и ответ, почему православные Великим постом такие злющие. Нет, не бесы их искушают! Виновата всеобщая грамотность, теле- и компьютеризация. Когда из каждой плошки несётся проповедь о строгости древнего поста, и авторитетные пастыри дают наперебой советы, только все безадресно, глядя в глазок камеры, а не в глаза человека.

Человек впадает в раздражение как правило тогда, когда он ничего не успевает. Не справляется с тем, что должен, и одолевается чувством вины. Типичное великопостное состояние. В нём поможет не всякий психолог, ибо психолог обращается к рацио, а батюшки грозят вечными карами.

Нельзя не назвать и ещё одну пользу – чудо. Золушка должна так разреветься, чтобы явилась фея. Фея не напрасно однокоренное слово с Теос (Бог). «Невозможное человекам возможно Богу». Зерна пересыплются сами собой, познание самого себя просветлит ум, да ещё в придачу к этому с неба спустятся хрустальные туфельки, а тыква сделается каретой.

Только стоит ли доводить до этого? Стоит ли бросаться с вершины храма, как искушал Спасителя дьявол, ибо «ангелы понесут»? Ангелы как скорая помошь. Могут не доехать по русским дорогам. Могут оказаться с испорченным дефибриллятором. И уж непременно оскорбятся ложным вызовом.

Юрий Эльберт