ВСЕГДА ВОЗВРАЩАЮСЬ ДОМОЙ

Век за веком лучшие из людей земли искали того, что можно назвать приобщением к истине. И они понимали, что для достижения этого состояния нужно прежде выйти из системы ложных человеческих отношений. Некоторые из этих мудрецов, подобно египетским монахам IV века или древнекитайским мудрецам – уходили от мира буквально – оставляя города и поселяясь в более или менее сельской местности.

Эти мудрецы убегали от всякой официальности, понимая , что истина не живёт в планах, совещаниях и отчётах… И не о том ли напоминает и Сам Христос, родившийся вдалеке от Всемирного города – Древнего Рима?

Идущие к истине и умножающие красоту испокон веков держались поодаль от всего официального и казённого, всего, в чём не было небесной подлинности. Древнекитайские мудрецы уходили в леса, подобно как монахи четвёртого века шли в пустыни. Сергий Радонежский никому не позволил сделать себя епископом, а Довлатов убегал от любой постоянной и не связанной с сутью работы. Так они обретали небо и презрение всех умников с формалистами, традиционно вооружённых справками и дипломами об их собственной значимости.

Как-то в Древней Элладе некий Аристипп, наживший состояние, восхваляя царя, увидел, как философ Диоген (тот самый, который жил в бочке) промывает чечевицу, и сказал: «Если бы ты прославлял царя, то тебе не пришлось бы питаться чечевицей!» На что Диоген возразил: «Если бы ты научился питаться чечевицей, то тебе не пришлось бы прославлять царя!».

Цезарь Гай Аврелий Валерий Диоклетиан Август после двадцати лет управления Римской империей удалился в поместье в Сплите, посвятив жизнь философии и сельскому хозяйству. Когда римские граждане пришли просить бывшего императора вернуться к своим обязанностям, он ответил отказом.

– Но почему? – заплакали граждане.

– Вы бы не спрашивали, если б знали, какая у меня капуста! – отвечал бывший император.

И в этом есть особая мудрость китайских мудрецов, неизвестных до времени великих писателей и святых монахов Палестины и Египта IV-VI веков, подобных Антонию Великому. А именно – игнорируя все значимые для мира сего чины, регалии и заслуги, а также место в любой (даже и в церковной) иерархии, – говорить с Высочайшим, благодарить Бога, внимать красоте Его промысла, и, всегда в сторонке от толпы, с собой наедине, издалека смотреть на то, как меняются эпохи — делая это лишь для того, чтобы открыть всем ищущим истину, что подружившись с Богом можно безо всякой боязни довериться Его мудрости и сказать, что новое тысячелетие обещает быть интересным…

Когда известного китайского философа Чжуан Цзы, который по нашим понятиям был безработным, звали на государственную службу, он отвечал посланникам так:

– «Видели вы когда-нибудь жертвенного быка? Наряжают его в расшитые ткани, откармливают сеном и бобами. А потом ведут в храм – на заклание. Он и рад бы тогда снова стать простым телёнком — да не тут-то было!»

Так и писатель Сергей Довлатов в своей жизни — последователь той же древней традиции — избегать всего официального, потому, что в официальном никогда не бывает Духа Святого, Животворящего настоящесть и бегущего от всего внешнего и фарисейского.

Довлатов, всегда избегавший постоянной штатной работы, пишет: «Штатная работа не для меня. Чиновником я становиться не желаю. Дисциплине подчиняться не способен. Подработать — это с удовольствием».

Сколько писателей и читателей увидело бы в этих строках свой идеал, особенно, когда работа не любима и оглядываясь на жизнь назад видишь только «кладбище загубленных часов».

А как же зарабатывать на жизнь? — спросит кто-то. Но в том и состоит один из секретов тех, кто умножает на земле свет — сбывающиеся Христовы слова, что каждый, ищущий высоту, смысл, и, в конечном итоге, рай, никогда не останется на земле без Божьей заботы. А Он внимателен ко всем, кто, вместо того, чтобы в этом мире поудобней устроиться — ищет радости для других. И что есть классическое искусство — как ни радость, отданная другим? Ибо цена чьей-то радости — это наша боль. И только самые высокие из людей согласны платить эту цену.

Слишком часто творец красоты и идущий к свету стараются оказаться вне всякой официальности, выбирая самую незначительную работу, – не для заработка, а, чтобы родственники или государство думали, что у них есть какое-то дело, кроме умножения света. Ведь умножение света никто чиновный и важный делом не считает.

Заводские специальности Бродского, котельные Цоя и Довлатова, домашний затвор Эмили Дикенсон, бегство от всякой чиновной активности у древнекитайских мудрецов — продиктованы всё тем же желанием делать только то, что Господь поручил нам в жизни — преображаться и преображать.

Ряд православных святых, избегавших епископства и священства — из той же серии и продиктован этот их поступок той же жаждой отгородить себя от всего, во что живущие по закону страстей люди могут внести хотя бы малую официозность и неподлинность, а святые хотели жить только неискаженностью высоты. И они достигали этого, но всегда были чем-то вроде дурачков для всех, облечённых незначимой людской властью. Их жизнь была вестью о том, что на земле вечно только то, чего явно коснулось небо. А небо — и есть основание всего высокого на земле.

Артём Перлик