Монархия как мечта

Есть в рунете сайт РНЛ, читать его бывает любопытно — всё равно что рассматривать вольер с обезьянами. Кто-то на корточках напряженно думает, кто-то вытаскивает блох (или бревно из глаза) ближнего своего, кто-то машет передними лапами и по-совиному ухает.

Сейчас там как раз происходит занятная дискуссия между двумя типами монархистов. Написано несколько статей, каждая из которых набирает внизу больше полтысячи комментариев.

Монархисты первого типа, которых представляет зам. главреда Павел Тихомиров отстаивают идею конституционной монархии. Конечно, конституция (кодекс, целовальная грамота) должна быть предельно православной, с казнью еретиков и т.п. Они приводят в пример сменявших друг друга византийских императоров и их не всегда достойное поведение.

Нашли время! Это сегодня, когда в адрес Константинополя сыплются проклятия вроде «все силы зла».

Монархистов второго типа представляет сам главред Анатолий Степанов. Он утверждает, что конституция, равно как и любое ограничение или сомнение в воле монарха есть кощунство. Схема простая, получается даже не абсолютный монарх, а монарх-папа: некий человек становится помазанником Божиим, и с этого момента его уста глаголют исключительно волю Бога. А ослушаться Божией воли – не безумие ли?

Ему резонно возражают, что монарх не теряет поврежденного грехом человеческого естества, может ошибаться, даже Римский папа глаголет непогрешимо лишь с кафедры, а вне кафедры подвержен слабостям и страстям…

И вот тут знаменитый православный публицист Степанов делает новаторскую оговорку, которой до него не было. И даже посвящает этой идее целую статью! Смысл в том, что монархия – не реальная форма земного правления, а мечта праведного человека о нем. Затем, понимая зыбкость этой позиции, уточняет, что о наступлении абсолютной монархии нужно молиться, как о чуде, и чудо однажды наступит (очевидно, отменив Апокалипсис и реализовав Царство Божие на земле).

Абстрагируемся от горе-публицистов и рассмотрим саму предложенную им схему.

Очень удобно высказывать собственные «благочестивые мысли», выдавая их за мнение того, кто не может возразить. Например, трагически погибшего царя Николая II. Откуда нам знать его волю по вопросам, актуализировавшимся в будущем?

Но ещё более нелепой становится схема, когда мертвый царь, но все-таки историческая персона (оставивший дневники, мнения, заметки), подменяется Царем-Мечтой. Которого не существовало никогда и нигде, кроме как в голове одного несчастного главреда.

Однако чтобы придать мечте онтологичности, мечтатель заявляет, что молится о чудесной реализации своей мечты. Попробуй усомниться в его мечте теперь, оскорбишь его религиозные чувства (так и рождаются новые религии).

Но как молиться о том, что выдумал сам? Ведь Бог – не мечта, Он реален вне всякого сомнения.

И хотя мечты могут быть откровенно нелепыми (броситься с крыши храма, превратить камни в хлебы, вызвать живого царя в квартиру инженера Тимофеева), вопрос не так очевиден, как кажется на первый взгляд. В конце концов призван же человек к синергии, со-творчеству с Творцом, хотя и исполняя при этом волю Творца.

 Юрий Эльберт