Глупость — тоже болезнь

Этот пост не про коронавирус. Есть ли у него шанс быть прочитанным?)

Идет Великий пост, и я снова не могу не высказаться по поводу Литургии Преждеосвященных Даров. В нашей митрополии, слава Богу, уже второй год (может, больше, точно не знаю) несколько раз за пост служится великопостная вечерня с причастием вечером! Вообще служение ЛПД утром для меня наиболее абсурдный момент в современной богослужебной практике. Совершение утрени вечером еще как-то можно объяснить прагматическими соображениями: мол, чтобы утром службу не удлинять. Да, это плохо, в угоду комфорту жертвовать смыслом. Но тут хоть какое-то объяснение есть. Но вот зачем ЛПД служить утром — это совершенно не понятно! Основная масса народа НЕ МОЖЕТ посетить ЛПД. Поэтому, совершая эту службу утром, мы лишаем этого уникального богослужения 95% верующих. Но это же не выгодно храму чисто с практической точки зрения! Какой смысл проводить службу при минимальном количестве молящихся, когда это можно сделать при гораздо большем количестве?

Пару слов о самом чине ЛПД, как она обычно служится утром. Мне пару разу пришлось участвовать в ней в качестве чтеца. Это было что-то с чем-то. Как я помню, служба длилась с 8.00 до, примерно, 14.00. Все эти шесть часов нас было трое на клиросе: регент, певчая и я. Мы попеременно читали тексты, иногда прерывая чтение пением. Для кого все это было? Зачем все это? Даже если бы читали по-русски, то часа через два мозг бы не воспринимал вообще ничего. А тут на церковно-славянском языке (в основном, псалмы)… При этом у нас в храме очень плохая акустика, сейчас используют динамики и микрофоны, а тогда ничего этого не было. Без аппаратуры дальше четырех метров от клироса все сливается в монотонный гул. Поэтому, я думаю, что нам на клиросе было гораздо легче, чем тем немногочисленным прихожанам, что стояли в храме. Учтите, что в основном это были бабушки, у которых могут быть проблемы со слухом. У прихожан было одно преимущество, что, отстояв какое-то время, они могли уйти (что они и делали, потому что до конца это выстоять было просто психологически и физически невозможно), мы на клиросе себе этого позволить не могли. Первый час я вообще читал не богослужебные тексты, а тетрадки с именами. Во время Великого поста этих тетрадок становилось в два раза больше, имена писали в два ряда. И вот на огромной скорости под монотонное гудение рядом стоящего чтеца читаешь сотни имен. Это называется церковная молитва за людей. Редкие моменты, когда певчие пели или выходил священник для чтения молитвы преп.Ефрема Сирина были таким маленьким антрактом, как-то разбавляли невыносимо скучное действие. Надо ли говорить, что из читаемых текстов я не понимал практически ничего, а после двух часов даже и не пытался это делать, а просто на автомате вычитывал псалмы, держа в уме только одну мысль: когда все это закончится?

В это утреннее последование обычно запихивают все службы часов, кафизмы, утреню, изобразительны, вечерню. То есть, полный суточный круг постового монастырского богослужения. Кто не знает, в нашей церкви монастырский устав, и многие коллизии с нашим богослужением связаны с тем, что его пытаются как-то адаптировать под приходские условия. Но почему-то часто это делают максимально абсурдным способом. По уставу все рассчитано на целый день. Первый час служится в шесть утра, третий в 9 и т. д. Между богослужениями монахи могут отдохнуть, потрапезничать, поработать, выполнить какое-то послушание ( в данном случае смена вида деятельности тоже отдых). Вечером после такого дня, проведенного в молитве и трудах, монахи подкрепляют себя духовно причастием. На современных приходах, рассуждая, что приход — это все-таки не монастырь, все эти службы, рассчитанные на весь день соединили в одно последование. Тоже не понятно, зачем. Раз уж хотите все отслужить по уставу, та и служите по уставу, совершая каждую службу в свое время? Зачем этот молитвенный винегрет с утра, который только убивает всякое молитвенное чувство и настроение? Это же понятно, что если кормить человека очень вкусным блюдом непрерывно в течении долгого времени и огромными порциями, то его от этого блюда просто воротить будет. Понятно, что прихожане в таком суточном круге участвовать не смогут. Даже те, у кого в этот день не будет работы, навряд ли смогут провести весь в день в храме, у людей есть семьи и какие-то хозяйственные заботы. А священнослужители вполне могли бы в таком уставном ритме проводить постные дни. Конечно, особого смысла я и в такой практике не вижу: получается, что все это будет главным образом для священнослужителей, но это лучше, чем то, что происходит обычно в среду и пятницу утром.

Самой же оптимальной практикой я считаю ту, что иногда бывает у нас в епархии, когда вечером служится вечерня с причастием. Все это происходит примерно час двадцать-час тридцать, вполне по силам. Евхаристический пост с 12.00, если служба начинается не ранее 18.00, тоже вполне по силам в современных городских условиях. Второй раз участвуя в подобной службе, мы второй раз переживали очень благодатный опыт совместной молитвы и причастия будним вечерним днем. Все было бы вообще чудесно, если бы служба была на понятном языке. Потому что тут особенно явной была проблема непонимания.

В начале читался 103-ий псалом, Хоть в нижнем храме акустика и лучше, чем в верхнем, но чтеца, стоящего впереди за иконой, было довольно плохо слышно. Но, думаю, и микрофон тут мало бы помог. Я хорошо знаю 103-ий псалом, но и мне на ЦСЯ он малопонятен. Хотя сам псалом, конечно, прекрасен. К сожалений на субботней вечерни обычно поют только несколько строчек это псалма. Здесь же есть возможность прочитать все полностью….но 103-ий псалом опять остался сокрыт в своем содержании от ума молящихся. Потом читаются псалмы с 124-ого по 133-ий. Надо ли сказать, что все они были совершенно не понятны? Мы стояли с последованием, я только и успевал что открывать псалмы в Интернете. А что остальные люди? Для них вся поэтика Священного Писания прошла мимо. Они слушали только монотонное «бу-бу-бу». А что они тогда делали? Молились Иисусовой молитвой, как советует профессор Осипов? Ну или просо медитировали, по другому это назвать нельзя.
Очень глубокие священнические молитвы, читаемые тихо. Эти молитвы подготавливают молящихся к причастию, но как обычно мы слышим только окончания этих молитв…

Потом читались паремии. Думаю, что большинство молящихся даже не поняли, что читались места из книги Бытия и Притч? Меня до сих поражает абсурдность и глупость происходящего. Вот читаются тексты псалмов и других книг Писания. НИКТО. НИЧЕГО. НЕ ПОНИМАЕТ. И всем НОРМАЛЬНО! НИКОГО это не беспокоит! НО! Представьте, если бы вдруг эта служба была на…русском. Раздался бы псалом, где четко и ясно чтец читал бы на русском. Возмущению бы некоторых прихожан не было бы предела! Обновленцы, модернизм! Церковь разрушают! Но это же глупость! Каким образом понимание службы разрушает церковь? Почему полное непонимание службы церковь созидает?

Протопресвитер Александр Шмеман писал, что глупость от дьявола, что дьявол — это «метафизический дурак». Нашей церкви нужно освобождаться от глупости. Это же глупо — читать текст на непонятном языке, при этом боясь прочитать его на родном. Как жаль, что прихожане в тот день не услышали строки из книги Притч, точнее услышали, но ничего не поняли. А там говорилось следующее: Глупость — женщина дерзкая, неотесанная, невежественная — восседает у дверей своего дома, как на троне, на виду у всего города, чтобы звать всех проходящих мимо, идущих своей дорогой: «Простаки, обратитесь ко мне» (Притч. 9:13-16).

Как хочется, чтобы в нашей Церкви восторжествовала Премудрость и была посрамлена всякая глупость. Но для этого надо нам стремится к тому, чтобы мы стремились к смыслу и уходили бы от всякой бессмыслицы.

Александр Королев