Лермонтов и Андерсен в юности

Святой Софроний Сахаров всех монахов отправлял учиться в университеты, и только своего келейника (будущего старца) призвал быть самоучкой, сказав ему: «Вы поэт, вас университет только испортит».

Точно так учился в университете и Лермонтов – с инстинктивным ощущением, что получаемые знания могут только замутить неповторимость его тональности в Духе Святом.

Потому на лекциях он сидел с какой-нибудь занимавшей его книгой, с сокурсниками почти не общался, к кружкам западников и славянофилов не примыкал. И, конечно, оставался непонятым, что видно во всех мемуарных о нём записках.

Так, его сокурсник П.Вистенгоф писал: «Видно было, что Лермонтов имел грубый, дерзкий, заносчивый характер, смотрел с пренебрежением на окружающих. Считал их всех ниже себя (на самом деле это окружающие ощущали рядом с ним себя ниже – Артём Перлик). Хотя все от него отшатнулись…странное дело, какое-то непонятное, таинственное настроение влекло к нему и невольно заставляло вести себя сдержанно в отношении к нему, завидовать стойкости его угрюмого нрава».

Безошибочная чуткость к благодати помогала Лермонтову точно понимать, какие дисциплины стоит слушать, а какие пропускать без внимания. Так он с удовольствием посещал лекции, посвященные Байрону и английской литературе профессора Гаврея, и лекции по истории Погодина. Другими профессорами он особенно не интересовался. Когда профессор изящной словесности Победоносцев спросил его, откуда юноша узнал те сведения, о которых профессор не говорил лекции, Лермонтов просто ответил, что получает новые книги из Европы, и они ещё просто неизвестный профессору.

Точно так, учился и Андерсен, человек отдавшейся обучению со всей жаждой сердца, понимавший ценность знания как такового и ценность знания для бедняка. Ну и Андерсен имел это сито Святого Духа, сквозь которое просеивал все услышанное, не принимая те вещи, которые, как он ощущал, были далеки от истины.

И не так ли учатся все великие люди?

Андерсена, как и Лермонтова, наряду с поэзией интересовали женщины, но и тот и другой были совершенно неудачливы во всех своих попытках добиться расположения противоположного пола. Юные девушки вообще боятся чудаков, которые не могут их обеспечить. Большая редкость, чтобы юная девушка сразу поняла, кого ей Бог послал в лице поэта и сказочника. Как правило, такого попросту не бывает. И Лермонтов, и Андерсон были искренни во всех своих увлечениях и восхищены самой идеей любви как таковой. Потому они приписывали девушкам несуществующие достоинства, подобно, как поступали трубадуры в Провансе XII века.

И здесь в отношении их обоих уместны слова, которые В.Бондаренко говорит о Лермонтове: «Он был явным мечтателем, но его семнадцатилетние подружки, естественно, смотрели на него как на пажа, шута, поверенного в делах и… находили более солидных мужчин для замужества».

Вот только Лермонтов в конце концов решил, что благодарных женщин не бывает, а Андерсен был уверен, что найдёт свою единственную и неповторимую пару.

И тот факт, что ни один, ни другой не смогли найти себе девушку, говорит только о том, что рядом с ними и в их окружении не было девы-служительницы, а только такая девушка способна быть с поэтом.

Белинский писал Боткину о Лермонтове: «Любит одних женщин, и в жизни только их и видит». Что — то подобное было и у Андерсена.

И у Андерсена, и у Лермонтова не было девушки, но были многочисленные подруги. Именно эти подруги, кстати, и сохранили лермонтовские архивы в своих имениях. И Андерсен находил поддержку в сердцах своих подруг, которые часто становились первыми слушательницами его сказок.

Артём Перлик