«Не вращайте глобус, вы не найдёте…»

Трудно быть «центром»

1 ноября в Кремле заместитель председателя синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ профессор Александр Щипков произнёс наукообразную речь «Новый русский консерватизм». Нет, это не о том, что новым русским пора сушить сухари или готовить домашние консервы. Это новая, в дугинском стиле, «геополитическая» концепция противостояния между «Севером» и «Югом».

Итак цитата. К началу XXI-ого века: «на смену проблеме «Запад-Восток» пришла проблема глобального Севера и глобального Юга. Север всё еще навязывает Югу идею «универсального модерна», от имени которого сам и выступает, настаивая на существовании «правильной и неправильной стороны истории». Юг не верит Северу, идеология Севера буксует, в ней все больше противоречий.

Россия занимает особое положение. В области культурного и научного потенциала, военных технологий мы – Север, а по экономическому положению и культурному влиянию в мире – Юг. И западническая, и евразийская идеи учитывают лишь одну из сторон нашего самопозиционирования. Но на самом деле Россия не Север и не Юг, а Центр. И вот почему. Север реализует идею господства, Юг исторически находится в вассальном положении. Но для России не характерно ни господство, ни подчинение».

Впрочем, если вспомнить, как выглядит глобус, окажется, что границей между Севером и Югом, между соответствующими полушариями, является экватор. Страны, которым посчастливилось быть пересечённым этой воображаемой линий: Уганда, республика Конго, Сомали. Нужно ли напоминать об их политической судьбе? На протяжении десятилетий непрекращающаяся гражданская война, нищета, эпидемия. И конечно в глазах этого «Центра» виновником его бед является не он сам, но «Север» (Израиль, Египет, Эфиопия), «Юг» (ЮАР, страны Африканского конгресса), а особенно США – мировой полицейский. Особый путь…

Плагиат или совпадение?

В начале прошлого века существовала концепция евразийства. «Запад есть Запад, Восток есть Восток», – рифмовал несущий на восток бремя западного человека Киплинг, а русские мыслители добавляли, что существует особый путь, ни западный, ни восточный, и способна его осуществить лишь Россия. Россию в это время колбасило от революций и социальных экспериментов, но русских мыслителей (в подавляющем большинстве эмигрантов) это нисколько не смущало. У них в кармане всегда имелся некий «икс», ключ, которого представителям иных цивилизаций не понять. В итоге к концу века евразийская Россия провалила «коммунистический проект», тогда как вполне азиатские Китай и Северная Корея благополучно его реализовали (радоваться нечему, но простите, «Восток есть Восток»).

Потом появилась концепция трёх миров. В Первый мир входили развитые капиталистические страны мира, условно будущие члены НАТО или G7: Великобритания, Германия, Италия, Канада, США, Франция и Япония. Второй мир составляли СССР и его коммунистические сателлиты, страны СЭВ. Все остальные страны относились к третьему миру. Именно поэтому привычное сейчас выражение «страны третьего мира» не означает «страны третьего сорта», включая благополучные Израиль или Южную Корею. Само собой, страны второго мира считали, что у них есть особый ключ к процветанию – идеология Маркса-Энгельса-Ленина. Ныне и это «заброшено, забыто» как гамлетовская лошадка.

Дугин приводил ещё вариант триады: талассократия (владыки морей), теллурократия (владыки сухопутных пространств) и снова особый путь у России. Слова красивые, но концепция устарела веке в XIX-ом, с развитием авиации и Интернета.

Теперь стало быть «Север», «Юг» и «Центр». И снова особый путь у России.

Совпадение или …?

«Север» как цивилизация и трудолюбие

Конечно для обозначения развитых стран выбрано слово «север». Почему? На пальцах можно привести массу причин: на севере холодно, здесь нельзя жить в картонных ящиках вместо домов, пить кокосы и есть бананы, падающие прямо на голову, отсюда интенсивный труд, богатство. Богатство приводит к выдвижению бизнес-элиты – фигур, ранее не обладавших «сакральностью» (как духовенство, князья). Отсюда разрыв с традицией, вот вам и «универсальный модерн», которым Север пытается заразить одухотворённый Восток.

Не последнюю роль сыграло вероятно и увлечение «нордическим» государственников Третьего Рейха (вспомним сериал Татьяны Лиозновой: «характер стойкий, нордический»). Кому только не давали покоя лавры викингов и варягов!

Но взглянем на глобус. Настоящий север, за Полярным кругом, как раз мало соответствует признакам «северного» модерна. Даже в интенсивно развивающейся канадской провинции Нунавут. Традиционный образ хозяйства (охота, оленеводство), шаманизм, национальные костюмы, отсутствие дорог, редкие языки (отсюда феномен народов всего лишь из десятка человек). Не много индустриальных центров и в заполярье российском: Мурманск, Норильск, может быть Воркута и Архангельск. Вся индустрия связана либо с транспортом, либо с добывающей промышленностью. В США и Канаде, как мы отмечали, над индустрией и вовсе преобладают национальные парки, консервирующие как раз традицию…

Зато, заметим, именно в Заполярье живы традиции братского отношения к постороннему человеку. Прохожего не оставят одного на зимней трассе, спичками и провиантом, оставленном одним охотником может пользоваться другой….

Да, здесь действует скорее разумный эгоизм. Щипков же ставит более высокую планку: «Выбор всегда связан со шкалой ценностей. А где ценности, там и сакральность. Потому что только сакральность делает ценности абсолютными и неоспоримыми. Наши ценности сформулированы в Десяти заповедях и Заповедях блаженства».

Только что здесь важнее: то ли что Заповеди обеспечивают блаженство (не на земле), или их функциональные «абсолютность и неоспоримость»?

Перенесёмся на Дальний Восток, в Юго-Восточную Азию. КНР, обе Кореи, Вьетнам, Малайзия, Таиланд… Все они, обладая разными идеологиями, стремятся кажется к единой цели – превратить юго-восток Азии в сплошной Сингапур, с небоскрёбами, скоростными поездами и т.д. И если в корейском или японском экономическом чуде можно проследить влияние американского капитала, Вьетнам вряд ли заподозришь в проамериканских симпатиях. Далек во внешней политике от объятий с США и Китай, и тем не менее трафик китайских авиарейсов на этот континент высок, а мир, как американский, так и весь остальной завален дешёвыми китайскими товарами. Разве это не «Север», преодолевший «южное» колониальное прошлое?

В Северном полушарии у Дальнего Востока есть интересное симметричное «отражение» — благополучные исламские страны от Турции до Египта, включая Саудовскую Аравию, ОАЭ, Иорданию и конечно Израиль. Традиция и религиозность здесь на высоте, Саудовская Аравия – священная земля для мусульман, Израиль – для трёх крупнейших мировых религий. И тем не менее богатство, трудолюбие, небоскрёбы, демократия. Снова «Север».

Про Австралию и Новую Зеландию вообще молчать приходится, севернее некуда.

«Юг» как нищета и коррупция

У Щипкова во всех мировых бедах виноват, разумеется, неолиберализм. «В первом [северном] случае мы имеем дело с либеральным консерватизмом (либерализм с консервативной стилистикой), во втором [южном], с левым или социальным консерватизмом, пытающимся соединить идеи традиционных ценностей и социальной справедливости».

Юг – это захлебывающийся кровью Ближний Восток, тоталитарный Иран, задыхающиеся от инфекций Индия, вооруженная от мала до велика центральная Африка. Если не рассматривать пока особый случай Латинской Америки, большинство «южных» стран – страны исламские.

В чём причина непрекращающейся гуманитарной катастрофы в странах «Юга»? На первый взгляд во «вторичных» национализмах (скаламбурим, курды не хотят быть манкуртами). На это в советских учебниках указывалось и при изучении истории Африки: мол колонизаторы провели границы волюнтаристски, не учитывая интересы местных наций.

Только местных наций становится всё больше и больше, новые лексемы (хуту, тутси, убанги-шари, алавиты, езиды, пуштуны, хазарейцы) входят в наш язык с выпусками новостей. Враждующие мелкие народы могут говорить на схожих языках (суахили, арабском, фарси), иметь схожие имена и лица, вести себя как смирные гастарбайтеры при попадании в цивилизованные Европу или Аравию, но чего-то не могут себе простить.

Это вражда не столько между этносами, сколько между кланами. Для клана не так важны кровь и культура, здесь важнее «наличный» человеческий капитал. Государственные структуры пронизаны коррупцией, в том числе в религиозной сфере, и опасно, когда коррупция приобретает этнический характер. Тогда недалеко до геноцида. «Племя Мбанга захватило все должности в правительстве, полиции и армии, и имам оттуда, объявляет племя Мбунга нечестивцами. У Мбунга есть два выхода – согласиться на беспросветное рабство или устроить революцию. После которой в положении раба окажется вчерашний правитель, и так далее».

Коррупция (а вовсе не либерализм «левой» направленности) является и основной причиной социальных бед Латинской Америки, где за последнее столетие самым популярным политическим жанром стала не демократия, даже не социалистическая революция, а военный переворот. Своим – всё, врагам – закон, подчас людоедский. Отсутствие какой бы то ни было перспективы понуждает людей браться за оружие.

Да «Юг» тоже порывает с традицией, впадая в своего рода «модерн». Только вовсе не универсально-демократический, а напротив размахивающей традицией и религией словно боевым знаменем; другое дело, что нередко готовый наполнять священные «сосуды» мирским содержанием.

Где же место России?

Щипков утверждает, что в основе ценностей России лежат Заповеди Блаженств из 5-ой главы Евангелия от Матфея. Но кто же мы? Нищие духом – при постоянных запретах и контроле за произведениями культуры? Плачущие? Но плачут сегодня Конго и Сомали, а тем более Сирия. Кроткие – эту ли кротость демонстрировали мы в недавнем разрыве с Фанаром? Миротворцы? О да, Щипков указывает задачу России: «На международном уровне государство может занять лидирующее положение, если сможет предложить свою повестку, а с ней и свои ценности – окружающим его субъектам». Но уж никак не последние, которым Господь судил стать первыми, не гонимые, не алчущие правды (при манипуляциях-то современного телевидения).

Не вращайте глобус! Такой Евангельской России, царства не от мира сего, вы не найдёте…

Если же всерьёз выбирать между «Севером» и «Югом» как между демократией и трудолюбием с одной стороны и защитой интересов клана до последнего патрона с другой, между дискуссией о ценностях и уважении к чужому мнению с одной и сакральностью и непререкаемостью изречённого жрецом с другой, между мирным развитием и накоплением капитала, невозможным сегодня без глобального рынка с одной стороны, и грозным отстаиванием «особого пути» с другой, то неужели христианину неясно, что выбрать? Христиане молятся не о богатстве, конечно, но о тихом и безмолвном житии во всяком благочестии и чистоте – таком естественном состоянии для «Севера». Что касается «Юга» – он тоже обладает чертами религиозности, но скорее такой, что принято называть «экстремистской».

Военные и политики пусть поступают как знают. Но не пора ли хотя бы людям Церкви оставить геополитические мечты и, как учил один явный «северянин», «перестать беспокоиться и начать жить?»

Юрий Эльберт