ЖИЗНЬ И СЛУЖЕНИЕ ДОРОТИ СЭЙЕРС

Дороти Сэйерс входит в знаменитую семёрку английских христианских писателей, оказавших большое влияние на понимание людьми глубины и красоты веры.

Её отец был оксфордским священником, возглавлял хор для мальчиков.

Можно думать, что чувство ритма столь важное для пишущего человека она развивала благодаря своему отцу.

Наталья Трауберг пишет о Дороти: «У неё было золотое детство и как все люди с золотым детством, она очень легко ощущала райскость мира».

С шести лет девочка учила латынь. Играла на рояле и скрипке. В пятнадцать лет писала любопытные назидательные письма своей кузине.

Дороти всегда была верующей, но не выбирала какую-то конкретную конфессию, оставаясь в англиканстве просто потому, что была в нём до сих пор.

Дороти производила впечатление жизнерадостной женщины, но на самом деле это было не так. В личной жизни она была несчастна.

Молодой девушкой влюбилась в русского эмигранта, крайне неприятного и самовлюбленного типа. Ему от неё были нужны только объятья, но она не хотела легкой связи, а потом, как это часто бывает, у неё начался роман с горя, роман с каким-то обыкновенным английским юношей, возившим её на мотоцикле. Очевидно, одной болью она хотела перекрыть другую. И, как и все девушки, она очень хотела замуж. В результате связи с мотоциклистом она забеременела, а он, узнав, что будет ребенок, бросил её.

Отец к тому времени умер, а матери она не решалась сказать о будущем ребенке. Тогда Дороти выдумала поистине детективный трюк. Она переехала к кузине, жила там до рождения скрываемого от всех сына, а потом сделала вид, что усыновила мальчика. Всё это она провернула так тонко, что никто ничего не знал до её смерти, кроме её мужа, за которого она вышла замуж по глупости и по принципу: лучше быть с любым, только бы ни одной.

Наталья Трауберг пишет о её муже: «Разведённый, журналист, человек хемингуэевского типа, прошедший войну, неврастеничный, много пьющий, оказавшиеся свиньей последнего разбора. Они купили домик и туда переехали. Его смешило, что она как мужчина свободная (в отношении к миру)«.

Она не очень любила его, но была благодарна за то, что он взял её в жены. А он не выдержал того, что его жена известна, и всё больше прославляется своими книгами, стал каждый день изводить её, унижать, устраивать скандалы. Себя самого этот человек считал писателем на том основании, что он был спортивным и post-военным журналистом, выпустившим книжку о еде. Эту книжку, он в насмешку над женой подписал «моей супруге, которая умеет пожарить яичницу». В том смысле, что она вообще ничего не умеет готовить. Это, в общем, так и было, но писательница имеет право не уметь готовить, чего он, конечно, не хотел признать, страшно завидуя своей супруге, и постоянно ища способ принизить её значение.

Он считал, что совершенно облагодетельствовал Дороти тем, что взял её в жены (ведь он – мужчина!), был с ней груб, унижал прилюдно и постоянно мучил.

В общем, Дороти — эта крайне домашняя девушка, не знала домашнего счастья, за исключением детства и юности, когда она была ещё не замужем.

От переживаний Дороти стала лысеть, и можно себе представить, как это отражалось на её чувствительной женской натуре, ведь любая девушка хочет быть симпатичной. Единственным из её повседневных удовольствий стала еда. Дороти колоссально много ела, просто-таки объедалась. Она приходила в кафе, брала какую — нибудь книгу, заказывала вкусное угощение, и с книжкой долго сидела там, не решаясь вернуться домой, потому что дома её ждали только скандалы и унижения.

Её сын в это время воспитывался у кузины, она никогда не говорила ему, что она его мать. Когда Дороти поделилась с мужем своей тайной, он отказался брать сына в дом. А Дороти писала детективные романы и снабжала всех детей кузины, (а их было четверо), деньгами, никак не выделяя своего сына, чтобы не вызвать подозрений.

Этот ребенок узнал о том, кто его мама, только в восемнадцать лет, когда поступал в Оксфорд, а до того он думал, что Дороти – двоюродная кузина его настоящей мамы.

Все эти испытания каждый день изводили душу писательницы, но одновременно оказывались и тем плацдармом, с которого можно было говорить о духовных вещах и говорить, попадая в цель. А Дороти метко стреляла своими писаниями, стреляла по всему ложному, что в Церкви за века стала восприниматься как священное.

В Англии она особенно известна как автор детективов, но для неё детективы были второстепенны, и куда важней – двенадцать радиоспектаклей о Христе и пьеса о творчестве «Ревность по дому Твоему». Нам драгоценны и её эссе о религии.

Не зная домашних радостей, она все время стремилась покинуть дом. Благодаря этой боли оказалось так, что Дороти много выступала на радио, проповедовала, хотя свои выступления никогда проповедью не считала. Когда Англиканская Церковь хотела наградить её званием доктора богословия, она отказалась, заметив, что куда удобнее говорить о Боге, когда ты не имеешь официальных титулов и посвящений.

Дороти говорила, что современные английские дети и взрослые, не представляю себе, что такое Евангелие и Кто такой Христос. Согласно Дороти, это было связано с тем, что церковный язык оказался «утратившим всякое сходство с человеческой речью». Отсюда и события священной истории воспринимаются, как не имеющие никакого отношения к жизни современного человека.

В своих пьесах-радиоспектаклях она постаралась приблизить образ Христа и апостолов к людям, которые слышали о Нём из уроков катехизиса, но не имеют к Нему живого чувства. Для этого ей нужна была живая разговорная речь, и она смело вводила такую речь в свои пьесы, для того, чтобы показать слушателям современность евангельского текста.

Постановка пьес на радио сопровождалось шквалом критики, потому что протестанты уже давно запретили ставить пьесы по священным событиям. Потому сами пьесы Дороти стали событием тогдашней Англии. Её пьесы и эссе помогали людям начинать видеть. Но сама она хотела домашнего счастья и счастья в браке, не имея этих вещей.

Дороти давала виртуозные разъяснения актерам, как следует играть эти пьесы о Боге.

«Писатель не подчиняет пьесу богословию, а пытается выразить правду, надеясь, что против богословия не погрешит» – говорит она, будучи уверенной в том, что «правда – всегда во Христе».

В 1943 году на колокольне церкви святой Анны Клайв Льюис, Дороти Сэйерс и Чарльз Уильямс устраивают общество, куда любой англичанин мог прийти и поговорить о Боге. И люди приходили, спорили, искали, но и открывали для себя смыслы.

Не зная домашнего счастья, Дороти умела сосредотачиваться на счастье труда, как и все великие люди, которые испытывают домашнее насилие. Она писала: «Когда мы попадем в рай, я прошу только об одном, чтоб у нас была интересная работа, и нам не мешали её делать».

Дороти была человеком, умеющим видеть и понимать, и только на одно понимание она не решилась, а именно, что неудачный брак не равен пожизненному заключению, и что человек вправе освободиться от угнетателей, потому что Бог, наш родитель, хочет, чтобы мы были счастливы.

Но то, что мы, живущие после Дороти, знаем об этом, мы знаем и благодаря тому, что она писала свои важные книги сидя в кафе, и не решаясь уйти, наконец, домой…

Артём Перлик