Господь обрезание терпит

Церковный год начинается праздником Обрезания Господня.

У нас, у православных христиан, каждый день праздник, каких только названий не услышишь. И всё-таки «обрезание» для русского уха звучит непривычно. Это название стараются «заболтать», сразу же добавляя: Васильев вечер, Старый Новый год…

Во времена Ветхого Завета обрезание было по сути тем, чем сейчас является крещение. То есть инициацией, принятием в число верующих. После крещения человек становится христианином, после обрезания – принадлежащим к избранному народу, ветхозаветному Израилю. 

Внимательный богослов сразу заметит разницу. Человек принимает Крещение, исповедуя веру в Иисуса Христа (младенца крестят по вере родителей). Но принадлежность к нации разве выбирают? Разве еврейства матери, бабушки и прочих родственниц по женской линии недостаточно?

И да, и нет. Наша вера неотделима от исповедничества. Некоторые христиане на Ближнем Востоке и в наши дни делают на теле татуировку с крестом – в знак таинства Крещения. Попадёшься в плен исламским фундаменталистам, уже не отвертишься.

Так и обрезание еврея – от древних вавилонских войн до Холокоста – служило несмываемым знаком. «И завет Мой будет на теле вашем заветом вечным». Татуировку в принципе можно свести… И когда гестаповцы хватали на улице смуглого прохожего без звезды Давида на рукаве, приводили его в участок, то да… снимали штаны. Дальше отпускали или отправляли в концлагерь – независимо от нынешних убеждений и веры человека. Нельзя предавать свой народ.

Обрезание было установлено Богом, об этом мы можем прочесть в Библии, в 17-й главе книги Бытия: обрезан должен быть всякий младенец мужского пола, если ему уже исполнилось 8 дней. Это касалось не только евреев, но и их слуг, и воспитанников: да будет обрезан «купленный за серебро… не от твоего семени». В наше время переход не-еврея в иудаизм называется «гиюр».

Почему именно крайняя плоть – мы можем только догадываться. А как ещё человека, тем более восьмидневного младенца, можно пометить безболезненно? Палец отрубить или татуировку сделать – ужас! Да, мы при крещении просто окунаем младенца в купель со святой водой. Но и времена другие – когда мы, в отличие от евреев Ветхого Завета, «поклоняемся Отцу в духе и истине» (Ин. 4, 23).

А когда это произошло? Кто освободил нас? Иисус Христос, наш Спаситель.

О том, что Христос принял за нас на Себя не только наши грехи, но и исполнение Ветхозаветного закона, много говорится в Писании, особенно в послании апостола Павла «К Евреям». Там речь идёт в том числе и о завете Господа с Авраамом, об избранности еврейского народа и восприятии этого звания христианами.

Но мы попробуем объяснить дело «на пальцах», вне высокого богословия. 

Как часто мы прибегаем к Богу в ситуациях, которые нам кажутся безвыходными. И мы не всегда готовы спокойно принимать волю Его, Его молчание. «Господи, помоги! Поскорее! А я тогда…» И далее следует какой-то обет. Как говорится, никто тебя за язык не тянул. Но вот выздоровел ребёнок – и берешься регулярно читать акафисты, совершать паломничества в монастырь, жертвовать и т.д. Иногда – в благодарность за проявление милости Божией. Но милость Божия безгранична! И если мы слишком часто прибегаем к такой «торговле» (прости, Господи!) – однажды обетов накапливается много-много… А ещё дома накапливается множество выцветших икон, запылившихся «святынек», непрочитанных книжек, которые вроде уже и не передаришь никому…

Это всё следствие внешнего благочестия (есть при этом внутреннее или нет – разговор иной). То же происходило и с Ветхозаветным законом. Много раз за века израильский народ грешил, каялся и снова грешил, обличаемый пророками. Все ли его благочестивые традиции и предания – непосредственно голос Бога? Или результат сотворчества Бога и человека? Благочестивый человеческий порыв? Это вопрос для историков и религиоведов. У нас, христиан, не принято сомневаться в тех правилах и заповедях, что приведены в Торе – по-нашему в Пятикнижии Моисеевом. И то, заметим, зафиксированы они были Моисеем; лишь 10 заповедей на Скрижалях были даны пророку непосредственно.

В Торе встречаются и вполне бытовые указания. Вспомним Второзаконие, главу 13: «Кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне стана, выкопай ею яму и опять зарой ею испражнение твое». Дело нужное, но для чего же непременно предавать ему священный статус.

Куда сложнее обстоит дело с современным иудаизмом! Человек берётся исполнять 613 (!) заповедей Торы, большинство из которых посвящено тому, как приносить жертвенное животное в Иерусалимском Храме, от которого осталась одна стена!

И как современному интеллигентному человеку «проламывать голову тёлке, если в поле был обнаружен труп человека, и неизвестно, кто его убил»? Эта заповедь из совершенно иной эпохи и иного мира. Вот и приходится перетолковывать, находить казуистические решения.

Из вполне понятного чувствительного образа: «не вари козлёнка в молоке матери его» (Исх 34, 26) получается запрет употреблять мясные и молочные продукты одновременно. В израильском отеле во время завтрака легко вычислить русского туриста – он кладёт на бутерброд одновременно сыр и колбасу. Страшное преступление заповеди Божией, ага! Нечего говорить об отдельных раковинах для разных продуктов, о лифтах, останавливающихся на каждом этаже (грех нажимать кнопки в субботу), канистрах с водой под сиденьем водителя (плавать в субботу можно, а ездить нет). А сколько проблем с кошерным вином. Вино иудею можно употреблять тогда, когда оно выращено в Израиле, на Святой земле, в определённые годы! (Несложно догадаться, сколько такое стоит в наши дни!) Зато водку можно в любое время – ибо она не из винограда, только не коньяк, выдерживаемый в виноградных бочках.

Мы привыкли мыслить о заповедях в категориях «добро» и «зло». Как же быть с такими, когда-то благочестивыми, но давно превратившимися в формальность установлениями?

Об этом в Евангелии говорил Христос: об омовении чаш, об осле, в субботу упавшем в колодец. (Автору этих строк довелось наблюдать это на примере университетского товарища, новообращённого иудея: перед едой в кафе или столовой он пытался хоть бегло да заглянуть в посудомоечную, ибо закон предписывал ему следить за омовением тарелок, не остались ли на них следы свинины).

Но одно дело констатировать: заповедь уже не работает. Другое дело отменить её. Даже человеческая формулировка, после посвящения Богу, становится частью религии, и отменить её человеческим разумом нельзя. Христос – Бог, но и Он не отменяет заповеди Божественным решением, ибо заповедь – двусторонний договор Бога и человека.

Поэтому Христос исполняет закон. «Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить» (Мф. 5:17). Не будем фантазировать насчёт коровьей головы или лопатки – Иисус не был храмовым священником, это Его возможно и не касалось. Но основные вехи исполнения закона в Писании видны. 

И поразительно, о Его детстве (если не брать в расчёт апокрифов) мы знаем только то, что соответствует предсказаниям пророков или исполнению Ветхозаветного закона.

Обрезание Господне – было на 8-й день от Рождества.

Принесение в Храм – то что мы называем Сретением Господним – было на 40-й день.

О детстве Иисуса есть ещё лишь один эпизод. Когда Иисусу было 12 лет, Он пошёл с родителями в Храм на праздник Пасхи (заметим от Назарета до Иерусалима очень далеко, в наше время автобусом несколько часов!) Отрок Иисус остался в Иерусалиме, а родители почему-то не заметили и потеряли Его, спохватившись и вернувшись лишь через три дня. Иисус же сидел в Храме посреди учителей-богословов.

И это косвенно служит подтверждением исполнения закона! Как минимум – хождение на Пасху. Очевидно из Назарета выдвигалась целая толпа паломников, и внутри общины все взрослые следили за всеми детьми. А если вспомнить ещё и об обряде бар-мицва, когда 12-13 летние мальчики читают в Храме отрывки из Торы. Можно предположить (точного ответа могут не знать и историки с богословами), что Иосиф и Мария понадеялись на то, что Сын их идёт с остальными мальчишками…

Но Христос как Бог и нарушал закон и обряд, когда этого требовало спасение человеческой души. Он беседовал с самарянкой (по тем понятиям, еретичкой, да ещё и женщиной сомнительного поведения – шесть мужей и ни один не муж). Он садился за стол с мытарями и грешниками. И наконец указывая на Храм, предсказывал скорое разрушение – за что и был предан на Распятие.

Апостолам было тяжело принять отказ от Ветхозаветного закона, который пронизывал их жизнь, служил для них во многом квинтэссенцией религии. И дело не в видении апостола Петра на крыше (полотно с некошерными животными, «заколи и ешь») – это видение лишь поставило завершающую точку. Главным же побуждением стала свобода в Боге, свобода от закона, которую принёс Христос.

Увы последующие поколения христиан напридумывали себе столько благочестивых законов, правил, канонов, утвердив их самыми неоспоримыми авторитетами.

«Всех Господь обрезания терпит и человеческая прегрешения, яко благ, обрезует…» – поёт Православная Церковь в праздничном богослужении. Неприятно и болезненно, но что поделать – Он смирен, Он – Младенец. Что мы заставим Его ещё делать? Поститься большую часть года, вычитывать при любом самочувствии часы, каноны и келейное правило, выслушивать на ногах долгие проповеди, выстаивать очереди к мощам, оказывать послушание старцам?

Подумать страшно. Господи, милостив будь нам грешным!

Юрий Эльберт